Последнее шоу Большого Хорька. Глава 3. Война.

Ночью войска Большой Сэмляндии нанесли первые удары по территории Мирака. По столице страны - Магдаду - было выпущено около четырёх десятков крылатых ракет Предполагалось, что первыми же ракетами будет уничтожен бункер, в котором укрылось руководство страны - Хуса Дам со своими сыновьями.
Над страной поднялись чёрные клубы дыма. Армия Мирака, как и предполагали в Штабе руководства военной операции, частично уже сдавалась противнику. Что могли противопоставить эти горе-вояки суперсовременному вооружению Большой Сэмляндии? Автоматы и ишаков? Смешно! Тем более что, по настоянию ООН, Мирак избавился от всего оружия, способного нанести хоть сколько бы значимый урон своему противнику и преодолеть расстояние, выходящее за рамки самой страны. Дорогу себе Большая Сэмляндия расчистила загодя. В то, что Хуса Дам имеет возможность для нанесения серьёзного удара по армии Большой Сэмляндии с применением средств массового поражения, Большой Хорёк не верил. По его сведениям, такой возможности на сегодняшний день у Хусы Дама не было. Но это было, естественно, его очень секретным знанием. Для всего мира именно наличие такого оружия и возможность его применения было основным козырем военной операции. Не дай бог, что-то такое произойдёт на самом деле, и Большая Сэмляндия понесёт серьёзные потери. Такого промаха нация ему не простит. Поэтому главной задачей войны был захват территории, взятие под контроль нефтяной индустрии Мирака, уничтожение всех недовольных. Можно подбросить парочку начинённых химическими веществами ракет, чтобы потом предъявить их строптивым миротворцам. А там можно тихо, без шума и пыли, что называется, распределять квоты на разработку богатейших месторождений своим родственникам, друзьям и спонсорам предвыборной кампании. Контракты-то надо отрабатывать.
Деморализованная армия Мирака в первые часы войны всё же сумела выпустить две ракеты в сторону союзника Большой Сэмляндии - Кутейка. Впрочем, ракеты эти плюхнулись где-то, так и не достигнув цели. Кое-где ещё возникали очаги сопротивления, державшиеся на допотопной технике и патриотических чувствах.. Защищали не столько Хусу Дама, сколько землю Микара, попранную чужеземным сапогом. Больше всего это походило на слабое тявканье смертельно раненного зверя. И даже не зверя - полудохлого зверька, каким за два десятка лет стала богатейшая потенциально страна.
Телевизионные каналы всего мира показывали сдающихся сэмляндским войскам миракских воинов. Военнопленные выглядели странно: одетые в тренировочные штаны, рубахи и вязаные кофты, они мало походили на регулярную армию. Впрочем, попадались картинки и с теми, кто был одет в лёгкую синюю форму. Зрелище сдающихся неприятелю войск было скорее смешным, чем устрашающим.
Сбывались самые радужные прогнозы Штаба Сэмляндии. Большой Хорёк удовлетворённо потирал руки. Всё складывалось как нельзя лучше. Ещё немного, и мир у него в кармане.
Однако, не всё спокойно было на душе у главного начальника армии Сэмляндии. Он, когда-то дружески обнимавшийся с Хусой Дамом (в период войны последнего со своим соседом Мираном), как никто другой понимал настроения в этом особом Восточном Мире. Эти восточные правители не прощают обид. А то, что Большая Сэмляндия нанесла кровную обиду всему Восточному Миру, у него сомнений не было. Ставка делалась только на силу и мощь Большой Сэмляндии. На то, что никто не посмеет угрожать её безопасности. Но хрупкость такой позиции была очевидна: ещё не зажили раны на теле страны после чудовищного теракта, потрясшего основы сверхдержавы. Конечно, меры принимаются. Лица определённой внешности и вероисповедания брались на контроль и проверялись на лояльность. Красно-оранжевые кнопки "Опасность" мигали на всех жизненно важных объектах страны. И всё-таки на душе не было спокойствия. Ведь он был министром обороны, а значит, в его обязанность входила защита страны в случае опасности. Не дай бог, что-нибудь случится! Учитывая, что войну начала именно Большая Сэмляндия, без разрешения Совета Безопасности ООН и вопреки мнению ведущих держав мира, нация промаха и возможных жертв ему не простит. И 70% сегодняшней поддержки обернутся 100% негодования, что означало бы только одно - отставку и бесславный конец карьеры. А может быть, и суд. Сохрание своего положения и связанных с ним привилегий было основной его головной болью. Он был стар и слишком долго пробыл на сэмляндском Олимпе. Вне политики и власти он себя уже не мыслил.
В это время Восточный Мир бурлил. Хуса Дам всем уже давно осточертел. Но была другая сторона медали. Все - вольно или невольно - проецировали нынешнее развитие событий на свои собственные государства. Завтра не понравиться Большому Хорьку мог любой из ныне действующих правителей. Или, наоборот, могли понравиться и стать предметом первой необходимости Большой Сэмляндии какие-то ресурсы любой из стран. "Кто на очереди?"- Задавали вопрос во всех уголках мира. Первоочередность Восточного Мира была очевидной. И в силу геополитического положения, и в силу природных ресурсов. Ведущие антисэмляндские группировки сразу после начала боевых действий объявили Большой Сэмляндии и её союзникам священную войну.
В соседнем с Мираком Миране вплотную подошли к созданию смертельного для всей планеты оружия. Им же бряцала Северная Морея, раздосадованная различными санкциями и ограничениями. По-тихой, не афишируя своих намерений, вели разработки в этом направлении и другие страны. Некоторые делали ставку на жестокий, лишённый здравого смысла и человечности террор шахидов-одиночек, который, в силу своей абсолютной бесконтрольности, был способен отравить жизнь не только ближайшим соседям, но и самой Сэмляндии.
Небо Магдада озарялось яркими вспышками разрывов. Выли противовоздушные сирены. Горел завод по переработке нефти. Информационная служба Сэмляндии выступила с утверждениями о том, что в правительственном бункере погибло всё руководство Мирака, но мировая пресса в этом сильно сомневалась. По местному миракскому телевидению выступил президент Хуса Дам. Он говорил, что агрессор потерпит поражение и призывал к гражданскому сопротивлению. Всё это походило на последний акт трагедии: Моська против Слона. Сразу возникли сомнения в том, что на записи, показанной по телевидению, был сам Хуса Дам. Все предполагали, что он уже давно, как приснопамятный Лен Баден, скрылся в надёжном месте. И Большой Сэмляндии предстоит ещё долгий и муторный процесс его поиска. Первые же удары Большой Сэмляндии привели к человеческим жертвам: на территории Мирака погибли десять беженцев, направлявшихся в сторону Миордании.
"Война - это всегда жертвы, - философски заметил Большой Хорёк, когда ему сообщили о результатах первых часов войны. - Им придётся с этим смириться".
Вопреки всем надеждам Сэмляндии, парламент Торции даже после начала боевых действий никак не мог решить вопрос о предоставлении территории своей страны для открытия Северного фронта против Мирака. И это не смотря на обещанную многомиллиардную помощь. У правительства Торции с правительством Большой Сэмляндии прошли "большие торги" по поводу размера этой помощи. Однако даже огромный её размер не мог сломить упрямый торецкий парламент, что вызывало сильнейшее раздражение Большого Хорька.
"Что им надо, этим торкам?! - Бушевал в своей резиденции Большой Хорёк. - Денег им мало? Так пообещайте им дырку от моего любимого бублика! Может, тогда приведут свои мозги в порядок, ослиные дети!"
Но торецкий парламент в купе со своим правительством был вовсе не так уж упрям и глуп. Он и не собирался отказываться от сэмляндских денег. Но кроме денег ему нужно было ещё кое-что. Показушной строптивостью было решено довести руководство Сэмляндии до такого состояния, когда оно закрыло бы глаза на действия Торции, под шумок войны оттяпывавшей часть территории Мирака.
Стая шакалов всегда сопровождает тигров-охотников, чтобы подобрать куски с барского стола.

После начала войны с заявлениями, осуждающими или содержащими обеспокоенность и сожаление, выступили страны антивоенной коалиции. Президент Гроссии назвал вторжение войск Сэмляндии в Мирак необоснованным. И ещё раз напомнил о том, что любые действия должны быть одобрены Советом Безопасности ООН. Руководитель Великой Стены резко осудил военную акцию Большой Сэмляндии и потребовал немедленно прекратить военные действия на территории суверенного государства. В том же духе высказались и другие противники войны. Большой Хорёк пытался держать лицо: он демонстрировал миру полную уверенность в необходимости своих действий, упирая на то, что эти действия вызваны отказом президента Мирака Хусы Дама покинуть страну до истечения срока ультиматума, выдвинутого Большой Сэмляндией.
Почему (не нравящийся многим, но всё-таки законно избранный) президент должен покинуть свою страну по требованию другой страны - не уточнялось. За ослушание приказов великой державы должно следовать наказание. Чтобы другим неповадно было. Урок. На будущее.
После того, как Мирак выпустил в сторону войск Сэмляндии первые ракеты, сэмляндцы быстренько распустили слухи о возможном химическом и бактериологическом заражении. Население Кутейка в панике натягивало противогазы. Женщины в бомбоубежищах бились в истерике. Однако номер с начинкой ракет не прошёл. Слишком многочисленной была на театре военных действий армия журналистов, которые фиксировали каждый шаг сэмляндцев. Требовалось время. В конце концов, было принято решение о тотальных бомбардировках, способных загнать всех под землю и лишить возможности наблюдать за действиями армии.

Вечером наступил "час икс"! Всё вокруг превратилось в ад: небо и земля полыхали как один большой костёр. И нельзя было понять, где земля, а где небо. Любое сопротивление было бессмысленным. Уцелевшие жители Мирака, замерев, спрятались в заранее подготовленных убежищах. Для многих из них эти убежища стали братской могилой. Всё было кончено. Во всяком случае, так казалось на первый взгляд. Впрочем, и на второй тоже.
Оставалась вероятность партизанской, так называемой "ползущей", войны. Но здесь Большой Хорёк надеялся на деньги. Он считал, что лояльность всех этих "партизанов", а особенно - их начальников, можно купить. Печальный опыт войны во Вьентьяне ничему не научил сэмляндцев. Они опять наступали на те же грабли.
Засыпая под победные реляции своих военоначальников, Большой Хорёк вновь погрузился в сладостные видения нефтяных рек и блеска своего могущества. Внезапно реки из чёрных превратились в буро-красные.
"Что это? - В ужасе спрашивал Большой Хорёк стоящих рядом людей. Но они молчали, застыв в нелепых позах клонированных мышей.
"Наверное, это закат отражается на маслянистых волнах", - попытался успокоить себя Большой Хорёк. Он нагнулся и зачерпнул полную ладонь. Стоящие рядом клоны в ужасе шарахнулись от него: по лапе Большого Хорька текла кровь…
"А-а-а-а!" - Большой Хорёк бросился прочь от реки, на ходу пытаясь стряхнуть кровь с ладони. И в этот момент перед ним опять замаячила ржавая грязная клетка. Она надвигалась на него, протягивала к нему свои прутья и зловещим шёпотом призывала:
- Иди ко мне! Я давно жду тебя! Я скуча-ю-у-у…
- Не-е-т! - В ужасе кричал Большой Хорёк. - Я не хочу-у-у! Я не буду-у-у!
Но клетка проглотила его, как акула проглатывает мелкую рыбёшку, и захлопнула намертво железную дверь. Большой Хорёк плакал, бился в её стенки. Кусал и грыз её прутья, но они не поддавались ему.

Он проснулся в холодном поту в своей кровати. И простыня, и подушка были влажными то ли от пота, то ли от слёз.
"Слава богу, что этого никто не видел, - со страхом подумал он, ощущая себя маленьким мальчиком, нашкодившем и ожидающем неминуемой порки. - Не хватало ещё, чтобы мир усомнился в своём властелине. В МОЁМ праве "разделять и властвовать". В непогрешимости и незыблемости МОИХ решений. Вот они где все у меня! Вот где!" - Почему-то дрожащим голосом сказал Большой Хорёк. Он принял снотворное и провалился в тяжёлое тупое забытьё.
Он даже не понял, этот властелин колец от бубликов, сколь реален его сон. Как скора и неизбежна развязка его затянувшегося шоу.
Спи, Большой Хорёк, спи. Мир твоему…