Последнее шоу Большого Хорька. Глава 4. Прощай, Хорёк!

- Слушай, Слепой Крот! Нашли ли Вы, в конце концов, на территории Мирака то химическое и бактериологическое оружие, которое мы поставляли им двадцать лет назад, чтобы они могли угрожать его применением Мирану? Не мог же Хуса Дам и в самом деле его совсем уничтожить? Ну, применить, я понимаю, он его вряд ли сможет. С его-то уровнем техники. Но где-то же оно спрятано? Неужели этот придурок и в самом деле всё уничтожил?
- Я не думаю, сэр, что он сделал это. Я думаю, оно где-то глубоко под землёй. Но нам важно даже не найти его, а уничтожить документы о поставках с нашей стороны. Боюсь, если где-то всплывёт информация о нашей роли в этих поставках, и, тем более, документы об этих поставках, нам сложно будет объясняться со всякого рода инспекторами.
- Вам лучше знать, Слепой Крот, - повернувшись лицом к карте военных действий, сказал Большой Хорёк.
"Наверное, неплохо ты заработал в своё время на этих поставках", - удовлетворённо подумал он, сделав вид, что внимательно изучает ход военной операции.
Единожды солгавший, кто тебе поверит?

С началом войны в мире усилились антивоенные настроения. Даже те правительства, которые поддержали Большую Сэмляндию, подвергались жесточайшей критике со стороны своих граждан.
И в самой Сэмляндии нашлись смельчаки, протестовавшие против политики хорьковой администрации.
Правительства государств - противников войны резко высказывались против действий Сэмляндии. Многих возмутил ультиматум Большого Хорька, выдвинутый им всему миру и касающийся прекращения деятельности посольств Мирака на территории других государств. Нормы мирового права ещё раз попирались совершенно недвусмысленно. Но были и такие государства, которые целиком и полностью поддерживали политику Большого Хорька. Особенно в этом усердствовали осколки бывшей империи - Великого Союза, получившие после раскола огромной державы суверенность. Чистым клоуном выглядел президент Трузии Шайдза. По меткому выражению одного из журналистов Гроссии, если завтра Большая Сэмляндия объявила бы войну пингвинам, то Шайдза поддержал бы и эту войну.

Несмотря на раскол в стане бывших союзников по НАТО, Большой Хорёк не унывал.
- Всё идёт по заранее намеченному плану. Миракские войска сдаются. Наши доблестные пехотинцы продвинулись далеко вглубь страны. Взяты под контроль основные населённые пункты и нефтяные промыслы. - О понесённых Сэмляндией и её союзниками потерях он в телеобращениях к народу предпочитал не говорить. - Нам нужна эта победа. И она будет скорой!

Победа случилась не скорой. Но цель - оккупация территории Мирака - была достигнута.

Спустя несколько месяцев, в трёх кварталах от Дома Большого Хорька в большой и многолюдный магазин зашёл скромно одетый молодой человек. Он прошёлся вдоль прилавков, приценился к висевшим на стойке курткам. Потом медленно опустился на мягкое сиденье в обувном отделе.
"Прости, господи, что я делаю это. Моя семья погибла. Мой народ умирает. И я не знаю, как иначе передать эту боль народу Сэмляндии", - прошептал он.
Через минуту раздался страшный взрыв…

В помещении, ранее бывшем ярким и нарядным, стоял запах гари и беды. Над разбросанными повсюду покорёженными частями металлических конструкций, обломками стен и осколками стекла витала черно-красная от сажи и кирпичной крошки пыль. В странных, порой нелепых и страшных позах лежали люди. Их одежда превратилась в рваные лохмотья. Местами на ней буро-красными пятнами проступала кровь. Со всех сторон слышались крики, плачь и стоны. Но все звуки перекрывал вой сирен пожарных машин и машин скорой помощи: они неслись к месту взрыва из всех ближайших к месту трагедии больниц.
Маленькая черноволосая женщина стояла голыми коленями прямо на битом стекле, не замечая сочившейся из ран крови и, видимо, не чувствуя боли. Она прижимала к себе тело такой же, как она сама, черноволосой девочки, бессильная ручонка которой была странно изогнута и окровавлена. Женщина раскачивалась из стороны в сторону, что-то бормотала, всё время пытаясь заглянуть в глаза своей дочери. Но та не отвечала ей. Глаза её были безжизненны.
- За что?! За что?! Скажите мне, за что?! - Вдруг крикнула женщина, подняв глаза к стоящим вокруг людям.
Люди отводили глаза, страшась встретиться с ней взглядом. Они не знали ответа на её вопрос.
Тогда женщина - это была Мия Вэл, встала с колен, с трудом подняв казавшееся невесомым тело ребёнка. Люди бросились к ней на помощь, но она помотала головой, показывая, что справится сама. Затем, покрепче прижав к себе тело девочки, она вышла на улицу и пошла по ней. Толпа, словно повинуясь невидимому призыву, двинулась за женщиной.
Мия Вэл шла по такому прежде родному и знакомому городу и не узнавала его. Словно внезапно страшный монстр из фильма ужасов стёр с лица города все светлые и радостные краски, оставив только серо-чёрно-красную гамму. Или это только её глаза видели мир таким?
Она не знала, сколько времени займёт её путь. Но она знала, что ей хватит сил дойти туда, куда она должна была дойти. Никто не знает, замечала ли она, что на этом трудном и долгом пути её сопровождали люди. Но их молчаливая поддержка придавала сил этой хрупкой женщине. Людей становилось всё больше и больше. С каждым пройденным метром к этой тихой процессии присоединялись всё новые и новые люди. Полицейские, встречавшиеся на пути шествия, не препятствовали ему. Только тревожно переговаривались по рациям, не решаясь что-либо предпринять: такой непреклонностью и готовностью на всё горели глаза женщины, такой силой встали за её спиной люди.
Так, в полном молчании, Мия Вэл дошла до ограды Дома Большого Хорька. И даже здесь, у ворот хорошо охраняемой резиденции, её не посмели задержать. Она медленно прошла через ворота, подошла к зелёной лужайке перед Домом и медленно положила своего ребёнка на траву. Поправила растрепавшиеся волосы, разгладила, как могла, рваный край платья, и, подняв бледное от ненависти лицо, посмотрела в окна Дома Большого Хорька. Там, за плотно задёрнутыми шторами, прятался её враг. Её личный враг - Большой Хорёк. Тот, что развязал в далёком, не нужном ей краю войну, которая, как бумеранг, вернулась к народу Сэмляндии. К ней, Мии Вэл, которая не хотела этой войны. Которая даже не знает, ради чего была эта война. Которая была даже против этой войны! Но её не спросили, что она думает по этому поводу. И вот подлая и бессмысленная война ворвалась со всей своей жестокостью и бесчеловечностью в её дом. А этот тупой и жестокосердный Хорёк, почему-то называющий себя Большим, в то время как на самом деле по своим нравственным и человеческим качествам бывший таким мелким и ничтожным, что ей было трудно подобрать сравнение - каким именно, так вот этот Хорёк лишил её самого бесценного, что есть в жизни каждой матери - он лишил её ребёнка. И боль эта была столь сильной, что могла уничтожить и самого Хорька, и всю его свору, за доступ к деньгам и власти готовых заплатить любую цену. Если эта цена, конечно, не была ценой их собственных жизней. И не была ценой жизни их собственных детей.
Большой Хорёк нервно бегал по красному ковру кабинета. Почему-то этот цвет раздражал его сегодня. Как раздражала и пугала всё растущая толпа за окнами Дома. Молчание этой толпы пугало больше, чем самые оскорбительные выкрики и лозунги, которые он слышал и видел за прошедшие несколько недель.
- Что они хотят? Что им нужно? Почему они молчат? - Срывающимся голосом спрашивал он собравшихся в его кабинете соратников.
Те тоже молчали. А что они могли сказать, когда УЖАС поднимался откуда-то из глубин их изъеденного корыстью и алчностью нутра? Что могли они объяснить людям, этой потерявшей дочь женщине? Рассказать про экономические интересы своих компаний? Про свои властные амбиции? Про необходимость выиграть предстоящие выборы? Наконец, про то, что им заплатили за их сидение в этих кабинетах, а потому невыполнение подписанных обязательств, словно удавка на шее, грозит гибелью уже им самим?
А толпа за окнами всё прибывала и прибывала…
И вот уже до горизонта колыхалось море людских голов. И не было спасения от их молчаливого - и страшного в этой своей молчаливости - осуждения.
"Бежать! Бежать! Бежать! - Пульсировала в головах хорьковой клики одна единственная мысль. - Не важно, куда. Не важно, как. Главное - подальше от этих глаз, от этого молчания, от этого презрения".
"Посеявший ветер пожнёт бурю" - это уже аксиома. Ты забыл об этом, глупый Хорёк. Ты скверно учил в школе историю.

Через год в Мааге судили Большого Хорька.
Он, жалкий и потерянный, сидя в клетке на скамье подсудимых, всё время пытался оттереть что-то невидимое глазу со своих рук.
Что ты там трёшь, бедный Хорёк?! Разве можно отмыть себя от крови и боли загубленных тобой жизней? Ты, кричавший о демократии и прикрывавшийся ею, как фиговым листком, но забывший о ней, когда она стала неудобной; ты, солдатским сапогом и бомбами прокладывавший себе путь к трону и деньгам - разве можешь стать ты свободным и чистым в глазах людских?
Прощай, Хорёк!
КЛЕТКА дождалась тебя. Она такая, какой снилась тебе в твоих кошмарах: из грязи, крови и ужаса войны. Это теперь ТВОЙ ДОМ. Живи в нём.
Если сможешь…

Дата написания: 18 - 22 марта 2003 года