Бал сумашедших. Глава 1.

В Северной Морее занималась заря. На ещё не проснувшихся улицах городов появились первые морейцы, спешащие на работу. Легко и бедно одетые люди торопливо устремлялись на свои предприятия и в офисы: опоздание в Северной Морее приравнивалось к преступлению против общества и сурово наказывалось. В каждом населённом пункте на них с высоких пьедесталов взирали статуи отца - основоположника "идей мучхе" - Чим Мир Кена. Казалось, этот, уже почивший в бозе, президент по-прежнему, как всевидящее око, отслеживает каждый шаг и вздох своих соплеменников. Впрочем, на заводах и фабриках, в офисах и учебных заведениях на граждан Северной Мореи с портретов смотрел всепроницающее правитель вполне реальный - Чим Чем Мир. И встречали агенты его Секретной Службы: страна жила по законам военного времени, а потому сэмляндским или южноморейским шпионом мог быть объявлен любой, в чьей лояльности возникали сомнения.
Жизнь в Северной Морее сильно отличалась от жизни в других странах: северные морейцы, с молоком матери впитывающие "идеи мучхе", на первое место всегда ставили интересы общества. Не идея собственного блага, личного обогащения и комфорта ставилась во главу угла. Там незыблемо стояла идея всеобщего северноморейского равенства и братства. К слову, складывалось впечатление, что режим тотального поклонения и повиновения сначала Чим Мир Кену, а затем и его сыну Чим Чем Миру, только жителям других государств казался страшным бедствием и игом для народа. Сам этот народ излучал полный восторг перед величием своих лидеров, их методами правления страной и образом жизни. А трудности, которые испытывали рядовые граждане Северной Мореи… Так что ж, другой жизни они не знали. Если что-то и просачивалось сквозь "железный занавес", установленный правительством страны, то это, скорее, вызывало либо неприятие, либо недоумение и разочарование тотальным "вещизмом", свойственным для так называемых "цивилизованных" стран. В североморейцах же главными были такие черты характера, как сила духа, отказ от излишеств, служение обществу.
На другом краю света ворочался в своей мягкой постели президент Большой Сэмляндии Шордж Фуш по прозвищу Большой Хорёк. Он только что закончил бомбить хваставший своей несгибаемостью Мирак, на поверку оказавшийся колоссом на глиняных ногах. Казалось, что главные цели войны достигнуты: диктатор свергнут, территория страны оккупирована, нефтяные скважины взяты под контроль, и уже почти распределены между родственными Фушу компаниями контракты на восстановление Мирака и его промышленности. И даже мучавший Шорджа долгие годы факт того, что о портрет его папаши вытирают ноги тысячи постояльцев гостиницы Аль Мансур в Магдаде, столице Мирака, ушёл в прошлое: первым делом морские пехотинцы, ворвавшиеся в Магдад, разобрали мозаичный портрет у входа в гостиницу. Однако удовлетворение было не полным. Во-первых, так и не нашли этого гадкого Хусу Дама, диктатора и личного врага семьи Фушей. Во-вторых, так и не удалось найти химическое и бактериологическое оружие, что объявлялось для мирового сообщества как повод к войне. Единственно возможный, по уверениям администрации Фуша. Если это оружие так и не удастся найти или, на худой конец, подкинуть, то придётся делиться с другими странами дивидендами от этой войны. Иначе не оберёшься визга и обвинений в преднамеренном уничтожении страны, населения, исторических и культурных памятников и другой белиберды, о которых все эти пацифисты трещали несколько недель военной кампании. А делиться дивидендами ох как не хотелось! Поделиться он бы мог только расходами на поддержание жизни в разгромленных городах. Но вряд ли это устроит правительства не согласных с агрессивной политикой Фуша государств.
"Надо что-то предпринимать, - раздражённо думал Большой Хорёк, - иначе половина усилий коту под хвост. Будут тыкать не найденным оружием при каждом удобном случае. Пожалуй, надо опередить возможный вал обвинений в свой адрес. Вот только с кого начать? С Мирии, которая рядом с Мираком, а потому можно сказать, что она укрывает и Хусу Дама, и его оружие? Или с Северной Мореи, которая бряцает своим якобы ядерным оружием? Чёрт, а вдруг и в самом деле у этого североморейского лидера есть ядерная бомба? До Сэмляндии, конечно, их бомба не достанет, но вот на подконтрольной сэмляндцам территории Южной Мореи могут настать чёрные дни. В первую очередь для расположенных там сэмляндских военных баз. Ну и, конечно, южноморейскому населению тоже достанется. Да и Гроссия пострадает. И вряд ли не только простит, но даже и допустит прямую агрессию против Чим Чем Мира. Как-то тут не очень удачно всё складывается. Может, надо договариваться? Но ведь для него, президента великой державы, это сродни капитуляции. И перед кем?! Перед крошечной Северной Морей?! Да кто ж после этого к нему серьёзно будет относиться? Кто будет ползать перед ним на коленях? Как в таком случае можно говорить о мировом господстве? Пожалуй, и правда надо сначала разобраться с Мирией. Здесь всё гораздо проще и безопаснее. Да и повод, опять же, придумывать не надо: тут тебе и припрятанное, якобы, миракское химическое оружие, и укрывание миракских руководителей разного ранга. И Сраилю, опять же, подмога - разрушение базы поддержки малестинских радикалов. Завтра же надо вынести это решение на Совет".
Тяжкие эти мысли сморили, наконец, Фуша, и он провалился в забытьё, которое уже давно не напоминало сон обычного человека, а было как навязчивый кошмар, продолжавшийся из ночи в ночь. Наверное, это остатки заложенной в него Создателем совести пытались достучаться до его зомбированного сознания.